Подробности

Категория: Кто сказал, что нужно умирать?

Опубликовано 04.09.2016 07:20

Просмотров: 458

СОН, ЗАБЛУДИВШИЙСЯ В СНАХ... или БАШНЯ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ*

«Я тень среди теней. Но что есть тени? Всего лишь тьма, разъятая на клочья самообманом бытия. Исчезнет Свет, и я исчезну, растворясь во Тьме. А если я исчезну

* Башня из слоновой кости — символ мечтаний и оторванных от жизни философствований. Выражение принадлежит французскому поэту и критику Ш. О. Сент Беву (1804—1869). Образ восходит к сло вам католической молитвы.

59

Алекс Рон Гонсалес

раньше, изменится ли в этом мире соотношение Тьмы и
Света?»
С такой, прямо скажем, несвойственной для пробуж дения и по форме, и по содержанию мыслью я и проснул ся. Хотя каждый раз, когда я вспоминаю этот момент, ре альность начинает как бы двоиться. И я снова и снова за даю себе вопрос: действительно ли я проснулся, а не остался валяться в дождевой луже обугленным, окоченев шим трупом?
<...>*
Я очнулся от невыносимого холода и боли. Болело все тело, особенно голова. Я лежал в грязи возле дома, свер нувшись калачиком. Или уместнее сказать — в позе эмб риона?..
Было раннее утро. Гроза началась часов в восемь вече ра — выходит, я провел здесь около десяти часов! Шата ясь, я добрел до дома, отогрелся в горячей ванне, затем приготовил себе тосты и крепкий кофе, позавтракал.
Головная боль ушла, но ничто не спешило занять ее ме сто. Я продолжал сидеть в кресле — с пустой чашкой в руке, в состоянии внутренней пустоты, без мыслей, без желаний.
Вдруг словно что то взорвалось — то ли внутри моей го ловы, то ли вокруг меня, — перемешав все в моем восприя тии. Несколько мгновений (или несколько миллиардов лет?) я не мог понять, где я, где мир, где внутреннее, где внешнее.

* В этом издании мы опустили фрагмент, пространного описания самовосприятие угасающего сознания, утратившего контакт с физи ческим миром.

Бессмертие: как его достичь и как избежать

Невообразимо огромные пространства, наполненные звез дами, галактиками и метагалактиками, оказались сжаты в точку, имя которой было «я». И еще бесчисленное множе ство таких же «я» существовало в той же точке и в то же мгно вение. Мир вывернулся наизнанку, но изнанкой мира оказа лось мое восприятие. И осколки моего взорвавшегося ума с нестерпимым ревом мчались из бесконечности, огненными протуберанцами сворачивая пространство и время внутрь центра этой сумасшедшей пляски великого Хаоса.
Свершилось!
Вылетевшая мгновение назад из моей руки кофейная чашка ударилась о стену и разлетелась в мелкие осколки. И с этим звуком все разом кончилось.
Иной мир, иной я. Та же игра и те же участники. Иные правила.
И воспоминания — яркие, полные жизни, полные боли и радости... Хотя боли в них оказалось значительно больше. Бесконечные и безначальные нити воспомина ний, сплетающиеся в клубок мира, где прошлое и буду щее одинаково близки и реальны. Где все реально.
Взгляд скользил по предметам в комнате, пока не ос тановился на письменном столе. Точнее, на каком то пред мете на его поверхности. Что это? А а а, старый, потре панный дневник моего отца! Я поймал себя на ощущении, идущем изнутри, из района солнечного сплетения. Меня притягивало к этому предмету.

60 61

Алекс Рон Гонсалес

Я взял дневник и, прижав к груди, начал расхаживать по дому. Признаться, за все эти годы я перевел из него всего несколько абзацев. В них не было ничего интересного — просто описание каких то медицинских опытов и фило софские рассуждения. Теперь я понимал, насколько важ но для меня то, что заключает в себе эта пухлая тетрадь.
Бродя по дому, я дошел до библиотеки — и внезапно остановился как вкопанный. Мой взгляд уперся в книж ный стеллаж, в полки со словарями. Да! Вот что я искал — внушительный кирпич оксфордского русско английско го словаря, а рядом пособие по русской грамматике.
Я воспользуюсь благоприятным периодом краткого за тишья в своей жизни. Я уверен, что у меня есть ровно столько времени, сколько потребуется для перевода и по нимания этого бесценного документа.
Нет, я не собирался тратить время на то, чтобы от дать таким образом сомнительный долг памяти моего отца. Я ему ничего не должен. Как и он мне. Так легли карты — это был наш общий выбор. Просто теперь мне нужна была точная информация по ряду важных для меня вопросов.
Все это может показаться странным. Но ведь и вся жизнь состоит из событий и поступков в высшей степени

Бессмертие: как его достичь и как избежать

не все явно сразу — точнее, все неявно. Если что то кажет ся понятным отдельно от остального, то наверняка поня то оно неверно. Это книга о жизни, смерти и бессмертии, о страшном заговоре против Человека, тянущемся через тысячелетия, о мужестве и величии Человека, о его буду щем, определяющем его прошлое, и о настоящем, опреде ляющем пространство для прошлого и будущего. Пусть она сыграет в вашей жизни роль, схожую с той, какую в моей сыграл дневник отца.
Два месяца я занимался переводом. Несколько дней пытался осмыслить прочитанное, перепроверял правиль ность трактовки самых невероятных фрагментов. Еще месяц я старался свести концы с концами: сутками рылся в библиотеке, сверял найденное с данными из Интернета, сотнями мегабайт перекачивал тексты из библиотеки Кон гресса и из других доступных онлайновых библиотек, свя зывался по электронной почте с десятками людей в раз ных концах земного шара...
Я ощущал себя отшельником, выпавшим из суеты жизни и внезапно увидевшим всю механику, приводящую в движение этот аттракцион. То как религиозный фана тик, внезапно обнаруживший, что божество, которое ему является, — это бог из машины*, то как древний философ,
странных. И только сочетание, взаимопереплетение и кор
реляция различных нитей жизни являет нам великолепие узора ткани бытия. Такова эта книга, такова моя жизнь —

62

* В античных трагедиях сложные сюжетные коллизии иногда разре шались логически не обоснованным появлением божества, опускавше гося на сцену с помощью специальной машины.

63

Алекс Рон Гонсалес

впервые ощутивший всю полноту бытия, я заново откры вал для себя мир, сверяя получаемую информацию со сво ими воспоминаниями и отбрасывая при этом логику и здравый смысл, постоянно мешающие поверить тому, что раскрывалось мне с каждым днем и часом. Я все больше убеждался в реальности возникающей картины, наблюдая, как она освобождается от логической шелухи и предрас судков.